Лариса Д. обратилась в суд с иском к дочери Елене А. о признании договора дарения квартиры недействительным и применении последствий недействительности сделки.
В обоснование своих требований женщина указала: при заключении договора дарения она была уверена, что подписывает договор о пожизненном содержании с иждивением, так как поводом для его заключения было ухудшение её здоровья и возникновение потребности в помощи. До того как принять решение о договоре, она поговорила с дочерью и сказала, что если та будет ей во всём помогать – ходить за продуктами, лекарствами, с уборкой по дому, то квартира достанется ей.
Истица настаивала: она не знала, что оформила дарение, утверждала, что в документы не заглядывала, поскольку была нездорова, плохо соображала, что делает, и не могла понимать, к каким последствиям приведёт заключаемый договор, который она оформила по просьбе дочери.
В судебном заседании ответчица исковые требования матери не признала и пояснила, что мать была инициатором дарения. У матери были опасения, что из-за долгов сына – брата ответчицы, который жил вместе с ней и состоял на учёте как алкоголик, квартиру у неё могут отобрать, из-за чего, собственно, она и решила таким образом обезопасить своё жильё.
Дочь также рассказала, что после смерти отца и неприемлемого для неё образа жизни брата мать продала трёхкомнатную квартиру и купила две раздельные – двухкомнатную и однокомнатную, в которой должен был жить брат.
Он туда переехал, но запустил жильё настолько, что пришлось делать ремонт, погашать скопившиеся долги за коммунальные услуги. После этого квартиру переоформили на неё, а брат стал жить вместе с матерью.
К ним стали приходить какие-то люди с требованием расплатиться по долгам брата. Мать стала опасаться потерять жилье, сама обратилась к нотариусу, предварительно проконсультировавшись, как можно обезопасить квартиру, и только потом оформила договор дарения.
В суде выступили свидетели – как со стороны матери, так и со стороны дочери. Первые утверждали, что пожилую женщину ввели в заблуждение, дочь обещала ей помогать, оплачивать коммунальные услуги, ходить за продуктами, а на деле своих слов не сдержала. Свидетели дочери, напротив, говорили: мать прекрасно знала, что совершает договор дарения, никто её не обманывал. Напротив, она сама под давлением сына вводит суд в заблуждение.
Исследовав все материалы дела, выслушав стороны, суд сослался на п. 1 ст. 9 ГК РФ, которым оговорено, что граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им права. В соответствии со ст. 421 ГК РФ граждане свободны в заключении договора, они самостоятельно решают, с кем и на каких условиях оформлять соглашение.
Из материалов дела следует, что заключённый Ларисой Д. договор дарения сдан на государственную регистрацию сторонами в день его заключения. Одновременно стороны подали заявление о государственной регистрации перехода права собственности на квартиру. В соответствии с п. 15 договора за матерью сохранено пожизненное право проживания в квартире.
Суд подробно рассмотрел природу сделок, совершённых под влиянием обмана и путём ввода в заблуждение, а также описал последовательность действий при составлении договора дарения.
Он указывал, что данный договор является односторонне обязывающим. Даритель заинтересован в безвозмездной передаче имущества без законного ожидания какого-либо встречного предоставления от одариваемого. Суд также отмечал, что договор дарения и договор пожизненного содержания отличаются возмездностью и не имеют тождества по своим существенным условиям и своей природе.
В судебном решении указывалось, что в соответствии со ст. 56 ГПК РФ именно истец, обратившийся в суд с требованием о признании сделки недействительной, обязан представить соответствующие доказательства, в данном случае – о влиянии обмана и заблуждения и нахождении в состоянии, при котором невозможно понимать значение своих действий. Суд пришёл к выводу, что такие доказательства представлены не были.
В решении также отмечалось: доводы матери о том, что при заключении договора она рассчитывала на то, что дочь ей будет оказывать бытовую помощь, относятся к мотивам сделки, тогда как согласно части 3 статьи 178 ГК РФ заблуждение относительно мотивов сделки не является достаточно существенным для её признания недействительной.
Оценивая собранные по делу доказательства в их совокупности – показания допрошенных в судебном заседании свидетелей, заключение судебной психиатрической экспертизы, сделавшей вывод об отсутствии у истицы болезней, суд решил в удовлетворении требований матери о признании договора дарения недействительным отказать.
