Женщине надо обладать, без преувеличения, смелостью, чтобы не скрывать свой возраст. Народный поэт КБР, лауреат государственных премий РСФСР и КБР, член Союза писателей РФ Танзиля Зумакулова, безусловно, обладает этим качеством, не скрывая прожитых лет: 18 июля ей исполняется 87. Дата, которая является для редакции «КБП» приятным поводом вновь обратиться к её поэзии.
Танзиля не любит давать интервью, хотя ей, конечно же, есть что сказать своим читателям. По её мнению, на все вопросы каждый может найти ответ в её многочисленных сборниках, которых уже порядка 30.
Припоминается случай, рассказанный одним из старших преподавателей КБГУ, обучавшихся в Институте повышения квалификации для вузовских сотрудников, который функционировал в 1995 году. Наш земляк явился туда с томиком стихов Танзили Зумакуловой. Получилось так, что этот томик перечитали почти все 200 слушателей курсов. Один из коллег попросил продать ему книгу Зумакуловой. Изумившись коммерческому предложению, наш земляк подарил сборник страстному почитателю её поэзии и спросил, почему ему так необходима эта книга. Тот ответил: «Девушка, которой я сделал предложение руки и сердца, выразилась категорично: «Достанешь сборник Зумакуловой, выйду за тебя замуж…» На свадьбе присутствовали все слушатели курсов ИПК.
Стоит ли удивляться значимости книги, в частности поэзии. Она всегда занимала почётное место в иерархии культурных и духовных предпочтений просвещённого человечества. В годы Второй мировой войны к ордену, вручаемому югославским партизанам, прилагали книги Э.Л. Вой-нич «Овод» и «Как закалялась сталь»
Н. Островского. Классики национальной литературы А. Кешоков и К. Кулиев во время Великой Отечественной войны носили в полевом планшете эти книги.
Мне нравится поэтическая формула великого русского поэта С. Есенина «Поэт поэту есть кунак». Поэзия моей старшей сестры Танзили, например, её поэма «Благодарность» содержит призыв к братскому симфонизму, все инструменты которого играют в унисон.
Вся поэтическая палитра творчества Танзили, нередко восходящая к речитативной народной мелодике, помогает читателю ощутить в ней «своего» поэта, суть национального в корневой основе.
Перечитывая одну из своих статей, датированных 1994 годом, отмечаю: «Живопись Танзили лишена кричащих тонов, всплесков цвета, в ней доминанта чёрно-белой гаммы, аскетизма, присущего графике».
Однако в чувствах и поэтических диалогах, всегда обращённых непосредственно к своему читателю, она остаётся страстным конфидентом с подлинно национальной ментальностью. «Языческий пафос, оттенки тенгрианского табу – это от мощной корневой системы народного мироощущения, фолькмоделей этносознания». К этим размышлениям я обращаюсь после прочтения (не в первый раз!) её стихов, столь точно и выразительно рисующих национальное своеобразие с неизменным женским горским обаянием, так естественно задуманных нашей природой. Той, где на возвышенном, высоком фокусе сливаются две ипостаси мыслящего и творящего индивидуума, имя которому – поэт.
Сколько живу, столько помню мудрые слова моей бабушки, в девичестве Жангуразовой, говорившей трём своим внучкам: «Деточки, давайте будем отдающими…» Разве поэты не являются «отдающими»? И то правда: поэт поэту есть кунак.
И отсюда моё поздравление Танзиле Зумакуловой в день её рождения. Живи!
