Н.С. Канчукоевой составляет без малого 40 лет. Уже давно Нюся Суадовна живёт в старом центре Нальчика, а родилась она в Аушигере. С тяжёлым чувством горечи женщина рассказывает о страшных событиях своего военного детства.
«Мне было неполных два года, когда началась Великая Отечест-
венная война. Помню день призыва моего отца, Бербекова Суада Мисостовича – он подозвал меня к себе, приставил к одной из ножек маленького стола, сделал пометку моего роста на этой ножке и сказал: «Хочу увидеть, насколько ты вырастешь к моему возвращению».
Но ему не суждено было вернуться. В книге памяти кбр написано, что он погиб в 1943 году в с. Вороново Орловской области.
Нас было четверо детей – три брата и я. Мы очень боялись бомбёжек – страшный гул самолёта, свист летящих бомб, а затем ужасающий шум от их взрыва. Мама хватала на руки самого младшего братика Жорика, которому исполнилось всего полгода, а мы, цепляясь за подол её юбки, бежали к так называемому укрытию – яме, специально вырытой для спасения от падающих бомб. Мы крепко прижимались к маме, содрогаясь при каждом взрыве бомбы. После того, как устанавливалась тишина, выбирались из укрытия.
Однажды, когда мы покидали наше место спасения (сверху накрытое брёвнами), мама не заметила острый выступ на одном из брёвен, и он вонзился в голову Жорика. Братик скончался мгновенно. Эта жуткая картина до сих пор перед моими глазами. Мама долго не могла прийти в себя, сокрушаясь, что не смогла уберечь своего малыша. «Что я скажу твоему отцу?!» – причитала она, рыдая, и мы плакали вместе с ней. Мы и подумать не могли, что наш отец не вернётся с войны.
Мне запомнился ещё один эпизод из жизни в годы фашистской оккупации. Заняв наше село Аушигер, гитлеровцы стали расселяться в лучших домах. У нас дом был небольшой, поэтому к нам никто не поселился, а у наших соседей Кушховых жили два немца. Моя мама была в тёплых отношениях с соседкой, которая каждый день приходила к нам. Помню, как она рассказывала, что один из немцев плакал, жестами показывал, что он не хотел войны, доставал фотографию с женой и детьми, целовал их, давая понять, что переживает о том, какая жизнь у них дома, живы они или нет.
Трудное детство имело продолжение и в послевоенные годы: мы неделями не видели нашу любимую маму, она со всеми взрослыми односельчанами работала на полях – вручную копали землю, сеяли, серпом косили пшеницу. Нам, постоянно голодным, не в чем было ходить в школу. Кроме резиновых галош, у меня не было никакой обуви, и зимой случилось обморожение ног.
Более 75 лет прошло со дня победы над жестоким врагом, но прош-
лое видится так чётко, как будто всё то страшное, тяжёлое, что нам пришлось пережить, было вчера.
Хочу обратиться к молодёжи. Берегите завоевания наших отцов и дедов. Они достались нам ценою миллионов людских жертв, страшных разорений и разрушений.
Пусть ни один ребёнок никогда не испытает того, что пришлось испытать детям в годы Великой Оте-
чественной войны».
