Культурная общественность в эти апрельские дни отмечает 80-летие со дня рождения (1942-1994) заслуженного художника КБР Якуба Алиевича Аккизова. Вновь в памяти возникает незабываемый образ замечательного земляка, для кого высшим смыслом существования оставалось вдохновенной кистью сотворить портрет – образ нежно любимой им родины, однажды потерянной, но счастливо вновь обретённой – Кабардино-Балкарии. Здесь он родился, здесь расцвёл его талант.
Мне посчастливилось близко знать Якуба, в 70-90-е годы ещё очень молодого, но признанного художника, уже вознесённого званием «заслуженный». Он часто навещал книжное издательство «Эльбрус» как художник-график, активно сотрудничавший с редакцией художественной литературы. Якуб был простым, доступным, остро чувствующим всё то хорошее или не очень, что выходило из-под кисти коллег – оформителей книг, собиравшихся нередко и споривших на худсоветах.
Якуб частенько сиживал у моего редакторского стола на единственном стуле, который можно было бы выставить в каком-нибудь музее, ибо на нём успели посидеть десятки наших поэтов и писателей, художников. Адам Шогенцуков, Алим Кешоков, Саид Шахмурзаев и Кайсын Кулиев – перечень будет долгим. Славное время, когда страна самозабвенно погружалась в чтение, с нетерпением ожидая книжные новинки. Столь же покорена любовью к книге была и наша республика. Для истинных книголюбов литераторы, без преувеличения, казались небожителями. Для каждого художника-графика оформить их книги было одним из небезынтересных увлечений. Вот в такой творческой обстановке весьма комфортно чувствовал себя Якуб. Художник, казалось бы, к неглавной работе относился серьёзно и ответственно. Помню, как он был возмущён, получив сигнальный экземпляр моего сборника «Тамга», тем, что его чёрно-белая графика была в типографии кем-то залита розовой краской.
Якуба отличали максимализм и неукоснительное следование законам академизма, хотя он на своих полотнах демонстрировал как полёт фантазии, так и профессионализм, ключевые черты его ищущей крылатой натуры. В юности Я. Аккизов окончил Махачкалинское художественное училище, где познакомился и создал семью с будущей известной художницей – Сиярой Меджидовой, дочерью народного писателя Дагестана Кияса Меджидова. Семейные узы оказались крепкими, а сотворчество супругов подарило республике не только совместные работы, но и замечательных детей. Дочь Имара, выросшая в атмосфере любви и творчества, сегодня известный художник. Её творчество получило и признание, и широкую популярность не только в СКФО.
Вернувшись в 1965 году в Нальчик, Якуб сразу же заявил о себе как ищущий талантливый художник, чьи последующие шаги явились свидетельством того, что не только республика, но и страна обрела вдохновенного певца нашей земли. Его кисть создала запоминающиеся эпические картины, представленные Якубом на всесоюзных выставках «Художник и время», «Страна Советов». Полотна Якуба гражданственны, патриотичны, в то же время лирически возвышенны, далеки от плакатного воплощения.
Рассказывая о людях творчества, наших земляках, мы застенчиво отстраняемся от определения «выдающийся». И зря. Ведь если вспомнить ареал выставок, на которых демонстрировались полотна Якуба Аккизова, можно смело рядом с его именем поставить это определение. Полотна Якуба Аккизова вызывали целую гамму чувств от восторженного удивления до искренних слёз у зрителей Москвы, Вашингтона, Ростова-на-Дону, Майкопа, Орджоникидзе (Владикавказа), Грозного, Махачкалы и, конечно же, Нальчика. В них привлекает неподдельная любовь к родным уголкам со снеговыми вершинами, дерзко падающими водопадами: Якуб был патриотом. Чегемца Якуба – земляка Кайсына – всегда отличала сыновняя преданность к земле, его породившей. И это не пустые слова! Кайсын пером, а Якуб Аккизов кистью создали поэтико-живописный диптрих Чегема, запоминающийся и бесконечно любимый. Любимый до сердечного трепета, душевной окрылённости. Произведения двух этих творцов – сегодня предмет гордости нашей культуры.
Красота гор влекла к себе Якуба: он часто уезжал туда, исполнял обязанности инструктора, вдохновлялся каждым бугорком, камнем, цветком, о чём говорило огромное количество эскизов. Некоторые воплощались в полотна, стали сокровищами его архива, неустанной работы ума, творческих притязаний. Архив и воплощённое в литографиях – ещё одна завидная ипостась работы аккизовской кисти – поистине впечатляли. Литографии к произведениям Кайсына Кулиева – блестящая страница творческой биографии художника.
Якуб Аккизов щедро делился с начинающими художниками в Сенеже, демонстрируя талант учителя. Во всём, чего касался он, мы обнаруживаем талант – человека, художника, неутомимого паломника, друга. Его дружба с нашим выдающимся земляком и художником Германом Паштовым, с которым Якуб часто появлялся в издательстве, была на зависть по-братски крепкой. Эта дружба запомнилась так же, как и облик самого Якуба. Яркий брюнет, с чёрным отливом смородину напоминающих глаз, пышные усы и какой-то с лёгким, грассирующим произношением ряда звуков, он привлекал к себе собеседника. И не столько говором, сколько обширностью познаний, массой метко нарисованных словесных картинок, словом, всем своим обликом.
Для меня память о нём особенно светла. За несколько дней до кончины (он не скрывал болезни, все мы очень переживали за него) мы увиделись в редакции «Эльбруса». Ему было только 52. Говорят, небеса призывают в горнии пределы лучших. Якуб был одним из них.
Светлана Моттаева
