Когда-то это был День Советской Армии и Военно-морского флота. Теперь времена изменились, и мы отмечаем праздник защитника Отечества. На самом деле не такая уж большая разница, если вдуматься.
Проводить аналогии с 8 марта в этом случае бессмысленно. 23 февраля не «мужской день». Он касается лишь тех, кто служил в армии. Впрочем, в советские времена именно они и считались настоящими мужчинами. В СССР освобождение от «гражданского и сыновнего долга» вызывало подозрение. Единственным исключением были студенты вузов с военными кафедрами. Правда, продолжалось это относительно недолго. Льготу отменили, и они поехали служить вместе со всеми остальными.
«Кто был в войсках, тот в цирке не смеется» – гласит старая армейская шутка. С точки зрения штатского человека, в армии, действительно, много абсурда. «Круглое таскать, квадратное катать», – шутили мы по поводу, казалось бы, бесполезной работы. И только спустя годы, я понял, что на самом деле она имела глубокий рациональный смысл. Солдаты – люди молодые, энергичные, и эту энергию время от времени нужно направлять в правильное русло. Изнурённый физическим трудом человек не станет ходить в самоволки, пить водку и затевать драки с однополчанами. Во всяком случае вероятность таких поступков заметно снижается.
С другой стороны, в армии было весело и беззаботно. Сам возраст располагает к беспечности. Молодой человек кажется себе бессмертным и неуязвимым. За него думают «отцы-командиры», и он точно знает, как сложится его завтрашний день. При этом солдат одет и обут по сезону, накормлен с учётом калорий, жиров и витаминов. Государство о нём заботится и рано укладывает спать.
Смотры, политзанятия, строевая подготовка, кроссы и марш-броски порядком изматывали, но после обеда в наших сердцах начинала теплиться надежда. Вечером офицеры разъезжались по домам, и в казарме наступала относительная свобода. Это не значит, что личный состав был предоставлен самому себе, но и катать квадратные конструкции нас уже никто не заставлял.
Офицеры, конечно, встречались разные. Кто-то относился к нам по-товарищески. Кто-то держал дистанцию и ходил, задрав кверху нос. Наш начальник отделения был из первой категории. С капитаном Власовым мы сначала поругались и только потом подружились. В то время он казался мне пожилым человеком, хотя ему было не больше сорока. Дядя Володя был мужчиной весёлым, но резким и прямолинейным. Он не заискивал перед начальством, говорил то, что думает, и любил «заложить за воротник». Такие люди редко делают карьеру, и я не удивлюсь, если Власов так и остался капитаном.
Узнав меня поближе, он добился моего перевода в своё отделение. Таким образом, я стал «власовцем» и получил редкую военную специальность, до сих пор вызывающую улыбки моих знакомых. В военном билете я записан, как «электрик-пулемётчик», хотя с электричеством с детства не дружу и из пулемёта не стрелял ни разу в жизни.
Призыв в армию был праздничным событием. Будущих солдат провожали весело и с размахом. Столы ломились от всевозможных яств. Женщины грустили. Мужчины учили новобранцев правильно вести себя на казённой службе, дыша им в уши чесноком и перегаром. Проблема заключалась в том, что поколение наших отцов служило ещё при «жуковском уставе». В то время в войсках и на флоте царила железная дисциплина, но мы этого уже не застали.
Мой родственник рассказывал, как однажды задумался и не отдал честь ефрейтору. Тот его остановил и заставил ходить строевым шагом с равнением на столб. В наше время всё стало гораздо проще. Во многих частях и старослужащий рядовой был гораздо авторитетней салаги-сержанта. Над ефрейторами все потешались, и честь им, разумеется, никто отдавать не собирался. По нашим меркам они было бесполезное промежуточное звено между сержантом и рядовым. Ни то ни сё, ни рыба ни мясо.
Неуставных отношений в нашей части не было. Незадолго до моего призыва солдаты, отслужившие полгода, пожаловались на «дедовщину» в политотдел. В то время в армии раскручивалась горбачёвская кампания по борьбе с «неуставщиной». Делу дали ход, и оно получило широкий резонанс. Несколько человек чудом не попали под трибунал. После допросов, угроз и гауптвахты «старики» притихли и замкнулись в себе. Не могу сказать, что они работали наравне с другими, но «стукачей» трогать боялись и ненавидели их молча. Свято место пусто не бывает, вскоре на смену «дедовщине» пришло «землячество». Кавказцев в нашей части было немного, но с их мнением считались.
Впервые очутившись в казарме, я испытал странное чувство «дежа вю». Мне показалось, что всё это я уже где-то видел. Высокие сводчатые потолки, надраенный пол, двухъярусные кровати, толкотня в умывальнике, ранние зимние сумерки за окном… Всё это было знакомым неизвестно откуда. Привыкать к уставу, общежитию и распорядку дня оказалось непросто. Бесконечные подъёмы и отбои, ежедневное пришивание подворотничка исколотыми иголкой руками, строевая подготовка и заучивание текста присяги наизусть вызывали негодование и внутренний протест. Честно говоря, мне до сих пор не понятно, зачем мы его тогда учили.
Присяга проходила на плацу. Тонкая шинель и кирзовые сапоги не спасали от мороза. Кавказцы, конечно, замёрзли, но держались. Хуже всего пришлось теплолюбивым жителям Согдианы. На узбеков было больно смотреть. Они съежились, побелели и даже стали меньше ростом. Простояв несколько часов на морозе, мы все были похожи друг на друга. Сегодня, глядя на эти фотографии, я узнаю себя не сразу.
Вызубренный текст присяги нам не пригодился. Он был напечатан на листе, и мы его просто зачитывали вслух. Наледь на плацу мешала передвигаться чётким строевым шагом. Солдаты чувствовали себя как коровы на льду, что, конечно, снижало градус патетики.
Тем не менее, если отбросить весь шлак, армия стала для нас хорошей школой. Я не согласен с распространённым мнением о том, что её «лучше пройти заочно». «Два года в сапогах» научили нас разбираться в людях. Мы стали более ответственными и стараемся доводить до конца любое начатое дело. Одним словом, я за то, чтобы служили все, без исключения. Включая детей крупных чиновников и депутатов. В этом случае у них появиться возможность отмечать День защитника Отечества с чувством выполненного долга.
